Как-то одна учительница очень обиделась, когда её назвали "деревенскою". А я почему-то горжусь, что родилась и выросла в селе, что детство и юность мои прошли в деревне, что после окончания института вернулась на родину.
Выходит, тянет она, родная земля-то? Кого-то сразу, а кого-то спустя много лет.
Гляжу порой на своих новых соседей, приехавших из Москвы, и диву даюсь. Чего они уезжали? Что они там выгадали, в городе? Чем так этот город прельщает молодёжь? Огнями, магазинами, удобствами, хорошо оплачиваемой работой? Не понимаю.
Сейчас на дворе экономический кризис наступил. По-другому стали смотреть на деревню городские жители. "Хорошо вам, - вдруг заговорили некоторые из них, - у вас и картошка своя, и мясо, жить можно. А нам всё купи, за каждый шаг заплати".
А гордости у них было когда-то! Мол, в столице все условия созданы для жизни, для развития детей, для карьерного роста. Может быть. Но если есть у человека жилка, так он и в деревне не пропадёт, не даст завянуть своим способностям.
Средняя сестра моя так и твердила с детства: "В город уеду, за городского выйду, видеть деревню не хочу". А сейчас так и тростит: "Вот уйдём с мужем на пенсию, сразу в родное село вернусь. А ты мне дом присматривай". Что это, зов родины? Да, все три сестры вроде бы на земле росли, а приросла только я, младшая, как в сказке о трёх братьях, которых послали Сивку - бурку сторожить. Старший и средний проспали, а младший, дурачок, выследил того, кто поле топтал. Видно, беспокоился о земле - матушке, об отце, который переживал за происходящее. Поэтому, наверное, и закон таков в русской семье: наследство должно самому младшему доставаться. Видно, тоже надеются родители, что он - то и останется рядом с ними старость их скрашивать.
Так получилось, что у каждой из нас по бабушке было. В детстве я считала, что мне не повезло: бабушка моя, мамина мать, оказалась самой больной и нетрудоспособной. Соберёмся мы с сёстрами вместе, а они и давай рассказывать, что им бабушки готовили, как пироги пекли с ватрушками, как за ними ухаживали, как спали они столько, сколько хотели. Сижу, слушаю. Обидно мне, что всё приходится самой делать.
Вставала я рано. Лето в то время настоящее было: в десять часов утра жара несусветная, а в 12 палит, что пройти по улице невозможно. Всё успеть надо было до этого времени: в избе прибрать, завтрак сготовить, воды натаскать, грядки прополоть. В обед перерыв небольшой - и опять за работу. Пока солнышко садится, пока комары не кусают, надо картошку, семечки обмотыжить, помидоры, огурцы полить, урожай собрать, засолить и до тёмного банки в погреб опустить.
Зато вечером радость какая была: приезжала мама из центра, а бабушка ей про дела мои рассказывала. Приятно мне было. Вместе с бабушкой они только и повторяли: "Мал золотник, да дорог", "Девка наша сто сот стоит".
А как хотелось свободы, на улицу убежать, на танцы, на мотоциклах с мальчишками покататься! Бабку жалко, сидит вечером на скамейке около дома, вздыхает, и я с ней рядом, семечки грызу да проезжающие по дороге машины от скуки считаю.
Как хотелось порой всё бросить и уйти к той бабушке, которая не болеет, сама варит и огород пропалывает. И ведь уходила, жила у неё, но через два дня возвращалась вечером пешком к своей любимой. Всё думалось, как живёт без меня, кто кормит её, кто слушает.
И вот вроде силой или не силой полюбила я землю. Может, мне эта любовь через кровь передалась? - Не знаю. Только бабушка рассказывала мне о дедушке, который после войны более двадцати лет председателем колхоза был. Всё у него в руках ладилось: и птицеферма доход давала, и яблоневый колхозный сад радовал всех, и лошади были породистыми, и техника всегда в порядке была.
Дед беспокойный был, ответственный, землю любил: в огороде у бабушки ни один клочок не пустовал. Вот и я, наверное, в него пошла. Земля для меня многое значит. Будучи начальником, я за многое переживала, волновалась, потому что не получалось иногда так, как хотелось. После работы прихожу в свою квартиру, переоденусь и бегу на бугор, в Лобачёво, где дача наша стоит. Земли у нас вдоволь. Начинаю я грядки полоть, и с сердца будто камень свалится. Легко так становится: вижу результат своего труда. Посмотрю на небо, подышу свежим воздухом, полюбуюсь озёрами, красавицей Сурой, и вдохновение приходит. Жизнь продолжается, можно опять в кабинет бежать да за бумаги садиться.
Оказывается, мало человеку надо, всего лишь небольшой кусочек земли, соприкосновение с ней, с родиной, с родственниками, которые тебя окружают, понимают, поддерживают.
Вот потому, наверное, и оставляют под старость люди большие города и возвращаются в деревню, туда, откуда они родом. Ведь, как гласит поговорка, на родимой сторонке и смерть не страшна.
Вот потому и горжусь я тем, что приросла к земле, всю силу и любовь её впитала, что не покинула свою родину, что не сирота я с нею.
М. АРХИПОВА.
P.S. Очень благодарна писателю Александру Костюнину (с творчеством которого познакомилась впервые) за его произведения, за его рассуждения о жизни, о людях. Они навеяли на меня воспоминания о детстве, о тех, кто мне близок и дорог. Потому и захотелось мне поделиться с читателями своими мыслями.