Берлин уже взят, и у Рейхстага уже отгремели все салюты, и уже ушли от него все те люди, что кричали, и стреляли в воздух, и обнимались, и пели, и плясали, и пили. Площадь, усыпанная горами битого камня, опустела, с нее ушли не только люди, но уползли с рокотом и недавно бывшие здесь танки и самоходки. Ушла и та, что смешила всех, потому что на башне у нее вместо привычного «На Берлин!» было написано: «Боевая подруга». Война кончилась, и даже праздник окончания войны кончился. Начинается мир.
Деревья стоят черные, голые, но живые. В небе пусто и тихо, и в нем не гудит, выискивая наземную цель, самолет.
И тогда ранним утром, по безлюдным улицам Берлина, к Рейхстагу приходит одинокий солдат с вещмешком и котелком за спиной и с автоматом на груди. Его старая шинель истрепалась, она вся в пятнах, полы грязные. Он не знает улиц Берлина, но это его не смущает, он находил дорогу и не в таких местах. Обратите внимание, он не пострижен наголо, а привилегией не стричься наголо пользовались в Красной армии немногие: например, приближенные к начальству ординарцы, штабные писари. Но он явно не из них. Еще разведчики. Так что, может быть, он полковой разведчик.
Солдат закладывает руки в глубокие карманы своей толстой, теплой, грязной шинели и долго стоит на краю площади перед Рейхстагом.