Мое поколение, рожденное в 50-х, не знает, что такое война. Не знает, что такое голод. Не знает, что такое разруха. И иногда складывается впечатление, что будто бы лишения, тяготы и страдания не коснутся нас никогда. Но что происходит в настоящее время на Украине! Современный мир не должен допустить повторения тех страшных событий Великой Отечественной. Молодое поколение порой не задумывается, какой ценой заплатили наши дедушки и бабушки за эту мирную жизнь.
Дети и война… Какое странное и ужасное сочетание слов. Дети рождены для жизни, для счастья. Война – это смерть, горе, потери, разруха.
Дети войны. Они тоже были участниками войны, ее невинными жертвами.
Дети гибли на оккупированных территориях, под бомбежками, в концлагерях. Их убивали болезни, голод, холод. Дети теряли своих близких, оставались сиротами. В свои малые годы они познали все ужасы, всю трагедию кровавой войны. Война отняла у них детство, они рано повзрослели.
Время стремительно идет вперед. Становится историей Великая Отечественная война. В 2015 году исполняется 70-лет со дня ее окончания. За эти годы выросло несколько поколений взрослых людей, которые не слышали орудийного грома и взрывов бомб.
Но война не стерлась из людской памяти, и забыть те дни нельзя. Потому что история – это судьба каждого, кто вынес на себе 4 года смертельных боев, четыре года ожидания и надежды, кто проявил поразительное, беспримерное мужество.
Тогда невыносимо трудно было всем – и старым, и малым, и солдатам, и их близким. Но особенно страдали дети. Страдали от голода и холода, от невозможности вернуться в детство, от непосильного, недетского труда и страшной тишины одиночества…
А обстановка на селе сложилась тяжелейшая уже в первые месяцы войны. Значительная часть мужского населения деревни ушла в действующую армию, и в основном все работы приходилось выполнять женщинам. Поэтому рядом с дедами, матерями и старшими братьями и сестрами трудились и самые юные граждане нашей страны – пионеры и школьники сел и деревень. Их можно было видеть в поле и на животноводческой ферме, в обозе с хлебом и на заготовке кормов.
Дети войны… Рожденные в 1932-1933 годах, они даже не причислены к труженикам тыла. А они помнят все…
Свои воспоминания о тех далеких годах жизни в деревне в военное время Александра Ивановна Абносова начала с жизни своих родных, бабушки и дедушки.
– Сама ведь я не Антипинская, а Степановская. Девичья моя фамилия Юкланова. Родилась я 1 января 1933 года. В нашей большой семье были живы дедушка и бабушка. В колхоз мы рано вступили. У дедушки была мельница, дранка, лошадь и другая живность. Но как только началось в деревне раскулачивание, дед добровольно, взяв под уздцы лошадь, пошел в контору и сдал её в колхоз, и лошадку, и мельницу с дранкой. Возможно, поэтому нашу семью не постигла участь других сельчан, мы не подверглись раскулачиванию. Кроме отца, в семье были еще брат и три сестры.
Когда началась война, мне было 8 лет. Но многие события помню, как сейчас. В самом начале войны 1941 года повестка пришла моему отцу, Юкланову Ивану Матвеевичу. Дома мама кричала, плакала, бабушка Фекла помогала собирать сумку. На лошадях увезли его и других в Порецкое в райвоенкомат, больше мы его не видели. Воевал отец в Ленинграде, был танкистом. Был четырежды ранен. А затем пришла похоронка. Погиб он в бою в июле 1944 года. Похоронен на Карельском перешейке, на правом берегу реки Вуокс. И осталось нас у мамы 5 голодных ртов, да старенькая бабушка Фекла. Вскоре умирает сестра Маша, затем два брата. И остались мы вдвоем у мамы – я и брат Коля (1938 г.р.).
Мама все время в колхозе, на полевых работах. Колхоз наш назывался «Правда». Мама и постовку в Алатырь на лошадях возила, и на быках пахать приходилось. Одежонка и обувка тогда плохая была. Бывало, приедет, все ноги отморозит, пока до Алатыря и обратно съездит.
А я с бабушкой ходила на гору собирать сено для кормилицы нашей, коровушки. Если бы не она, не выжили бы мы в войну. А когда мне исполнилось 9-10 годков, меня стали посылать с братом на косьбу в колхоз. Хлеба на одного работающего давали по 400 гр. Одну пайку мы с Колей в поле съедим, а вторую приносили домой. Плохо, бедно, впроголодь жили.
Кормилицу-коровушку до сих пор вспоминаю и благодарю, что спасла нас она от голодной смерти. И не только нас одних, а соседских ребятишек тоже.
Но таково уж счастливое преимущество детства, оно свыкается со всем, забывает плохое и радуется. Дети дружили, ссорились, играли в лапту, бабки, в куклы. И, конечно, учились.
– С матерью ходила в колхоз на сенокос, – продолжает свой рассказ Александра Ивановна. – Наравне со взрослыми носила вязанки хвороста с Елховки. Ведь в ту пору вокруг нас ни кустика, ни хворостинки не было. Все сожгли. Голым голо было. Вот и ходили за топливом на Елховку. А еще с льнозавода кострику возили. Привезем несколько возов и топим. А вечерами вязали из ивовых прутьев плетюшки, продавали их или меняли на продукты. Бабушка хоть и старенькая была, но тоже помогала, чем могла. Она ткала мешки и в порецкий колхоз сдавала. За это ей хлеб давали, колобу.
На мой вопрос: «Что такое «колоб»?» – Александра Ивановна ответила: «Ведь раньше все колхозы коноплю сажали. Это сейчас ее не по назначению используют. А тогда она нас обувала-одевала и кормила, она даже шла на изготовление веревок. Из семян конопли давили масло, а то что оставалось и был колоб (жмых). Привезет, бывало, мамка колобу, а она на лист шифера похожа. Отколем кусок и едим, да еще соседских детей не забывали».
– У нас в Степановке около конного двора стояла мельница. Там сажали зерновые. Бабушке по ее преклонному возрасту (много не унесет) разрешали собирать там колоски. Она принесет немного, смелет и лепешек напечет. В это время у нас праздник был!
А за колоски тогда очень наказывали. Да и люди во время войны всякие были – добрые и злые. Иногда объездчик и увидит нас на поле, а проедет мимо или сделает вид, что не заметил. А иной раз прятаться приходилось и в крапиве, и в полыни… Да Бог с ними, – махнула она рукой. – Мы хоть и маленькие были, а тоже понимали, что это не просто злоба. А как это – ответственность, что ли, перед буквой закона. Ведь Сталин и Молотов еще до войны «Закон о пяти колосках» выпустили. Ровно столько их нужно было суду, чтоб приговорить к расстрелу.
– А во что одевались, что на ноги надевали?
– Да в то время почти в каждом доме свой ткацкий станок был. Сами ткали. А на ноги – лапти, а весной и осенью деревянные колодки в них вдевали, чтоб не промокали.
В самом начале войны мне из маминой шубы шубейку сшили. То-то радости было. Гордая ходила, как никак в шубе. А сумка моя ученическая была сколочена из фанерки. Ну, однажды я на горке в новой-то шубе на этой сумочке-коробочке с удовольствием покаталась. Да гвоздика, торчащего не заметила. За него задела и вырвала клин у шубы. Наказали, конечно!
А платье, сшитое мне из старинного бабушкиного сарафана, у меня до сих пор хранится. Но и его давали надеть только в церковь или на праздник. Я тебе его как-нибудь покажу, – добавила она. – Смены не было. Но и из этого наши родители находили выход. Соседка из двух коричневых шерстяных полушалков сшила своей дочери и мне по сарафанчику. У нас уже была смена, два наряда.
Помню, и посылки на фронт собирали, для которых вязали варежки, шили кисеты, сушили сухари. И конечно – табак. Махорку в нашей местности колхозы сажали. Хоть и самим ходить не в чем было, да и с продуктами плохо было, но это было святое. Всем селом ждали вестей с фронта, бывало, придет письмо, так его зачитывали до дыр, ну а если похоронка придет – всем селом плакали, старались поддержать друг друга. Но среди всей тяжелой работы находили время и для отдыха. Так что детство у нас кончилось рано, война не дала почувствовать себя детьми.
Ну, а после войны, в конце 40-х я уже повзрослела. Днем работаем, а вечером в келью. И не просто так в келье сидели, а рукоделием занимались, кружева вязали. У нас в Степановке Поля Целеева была рукодельница. Тогда «в моду» вошли занавески на окна из газет вырезать. Так вот, она такие кружева вырезала, что твоя тюль. Все только восхищались и любовались. Ни у кого больше такие не выходили.
А на свадьбу нам с Петром Михайловичем 15 м ситца накланяли (разных расцветок – розовые, голубенькие), отрезы по 1,5 м. Я из этих отрезов долго платки на голову шила.
Не смотря на трудности, люди в то время жили дружно. Пьяных на улицах не было. А самое главное, что во имя Победы люди тогда трудились с утра до вечера не покладая рук.
Вот сейчас на востоке Украины идет война, в которой каждый день гибнут солдаты и мирные граждане, разрушаются дома и целые поселки, лишаются крова и средств к существованию взрослые, остаются сиротами маленькие дети. Господи, храни их Господи, дай им мира, – так закончила свои вспоминания ветеран труда, простая труженица колхоза имени Героя Советского Союза Н.Г. Безрукова Александра Ивановна Абносова.
Интервью брала и записала
Т. Шпарёва.