ЖУРАВЛИ
Воинам афганцам
Утром рано над болотной топью,
Над покоем убранных полей
Вдруг заголосил с щемящей болью
Треугольник русских журавлей.
И плывут, плывут, прощальным клином
Косяки по небу не спеша.
И до слез от грусти журавлиной
Задрожала горькая душа.
Гордым птицам видно неохота
Расставаться с родиной своей.
Может стать
Последним для кого-то
Трудный путь из клина журавлей.
И какие хлопоты отныне
Наших ждут журавушек теперь?
Только уцелеть бы на чужбине
И домой вернуться без потерь.
Вот весной морошкой и осокой
Занялась болотина низин,
И вернулся из страны далекой
В край родимый журавлиный клин.
Есть ли измененья и утраты
В прилетевшем стане косяка?
Нет в строю отважных и крылатых
Гордого красавца вожака.
Он погиб от выстрела душмана
На коротком отдыхе в горах.
И лежит в камнях Афганистана
Тихим горем лихолетья неизвестный прах.
Путь далекий клина журавлей –
Вот ведь почему так неохота
Расставаться с родиной своей
Может стать последним для кого-то
Трудный путь из клина журавлей.
Сергей
(Воину – афганцу, человеку большой души, который трагически погиб 15 августа 1997 года, Карпову Сергею Николаевичу)
Вот и встретились с весной,
С несказанной волей.
В дымке сине-голубой
Весь простор над полем.
А над берегом Суры
Вдоль песчаной мели
Ивняковые шатры
Уж зазеленели.
Скоро память о войне
Вспыхнет, как рябина.
В каждой русской стороне
Видно до Берлина.
И в душе зажжется вновь
Образно и ярко
Горечь огненных годов
И Степаныч Карпов.
Был он честным и крутым,
Но теперь в могиле
Рядом с сыном молодым,
Что в красе и силе.
Сын Степаныча, Сергей, -
Наша честь и рана.
Перенес он сто смертей
На земле Афгана.
Шли жестокие бои
С кручи перевала.
И чужие, и свои
Пали там немало.
С бородами до груди
Окружили «духи».
И комбат, что впереди,
Пал у ног Сергухи.
О, Россия, наша мать,
Слышишь вздох охрипший!
Как ты будешь вспоминать
Сыновей погибших?
Уж, видать, такому быть
От судьбы, наверно –
Жив остался, чтобы жить
Просто и примерно.
Опечаленный войной,
Думой о солдате
Возвратился ты домой
К матушке и тяте.
«Здравствуй, свет мое село,
Все мне здесь любимо».
Сердце вишней рассвело
В домике родимом.
За столом отец и мать,
Братья и сельчане.
Можно с песней погулять –
Раз не пал в Афгане,
Раз Степаныч был с войной
Аж в Манчжурских сопках.
Правдолюбец и герой
При житейских спорах.
Время шло в разбеге дней,
Весело, с гармошкой,
Повенчался наш Сергей
С золотой мордовкой.
И пошли, пошли года,
Горя не имея!
Вся колхозная среда
Рада за Сергея.
От того, что тракторист
В поле ненапрасный.
А душою скромен, чист,
Словно месяц ясный.
Жизнью общества села
Не ущерблен вроде.
Есть квартира и семья,
И почет в народе.
Разве он подумать мог
Про такие вещи,
Что его настигнет рок,
Страшный и зловещий.
Ведь прошел он сто смертей,
Был уж на том свете.
Ну а здесь, в тиши полей,
Проживешь столетье.
Но случилась та беда.
Жизнь твоя, Серега,
Как от молнии слегла
Белая береза.
Как закатная звезда
Гаснет ночью летней, -
Так погас ты навсегда
Тридцатитрехлетний.
Как же так? Тогда в бою
Не пришлось и вздрогнуть.
А вот здесь, в родном краю,
Довелось погибнуть.
Дело в том, что, как изгиб,
Не петлял овально.
Был бы трусом – не погиб,
Трус не лезет в крайность.
И лежите вы вдвоем,
Сын с отцом, в могиле.
Батя в возрасте седом,
Ты – в красе и силе.
Горе высохло до дна,
Улеглась стихия.
Только плачет мать одна –
Бабушка Мария.
1999 г.