Шла Великая Отечественная война с фашисткой Германией. Немецкие войска, вооруженные до «зубов», быстро передвигались в восточном направлении и очутились в Подмосковье и под Ленинградом. Они были остановлены Красной Армией и ополченцами – жителями этих городов. Сложилось временно тяжелое положение. Стали обороняться. Третий путь запланировали немцы в юго-восточном направлении, чтобы захватить угольный бассейн Донбасса, нефть Кавказа, взять Сталинград и двинуться дальше к Москве. Под Сталинградом начались ожесточенные бои. Здесь тоже сложилось временно тяжелое положение. Нужно было быть готовым к любым неожиданностям: юго-восточный фронт мог пройти через Поволжье, в частности, вдоль реки Суры, с. Напольного, с. Порецкого... и на Москву.
Партия и правительство видели это, для гарантии начали строить оборонительные укрепления на дальних подступах города Москвы, в южном направлении. И было приказано по правому берегу реки Суры от города Алатыря до Порецкого построить Сурский оборонительный рубеж – окопы и доты. Появилось строгое распоряжение районного и сельского Совета для каждого дома трудоспособного населения: отработать по два месяца на строительстве ДОТов и окопов. Строительство решено было начать в сентябре 1941 года и закончить в декабре. Так и сделали. Строительство начали в сентябре, когда земля была еще мягкая, а в декабре выпал снег, установились морозы, и земля замерзла. Разделили строительные участки по количеству трудоспособных людей и ДОТов. Создали отдельные бригады и закрепили строительство ДОТов за бригадами под строгим контролем бригадиров и партработников. Вот одна из бригад, куда входила и наша мать: Сорокин Михаил Иванович, бригадир из с. Порецкого; Мальчиков Петр Андреевич, зам. бригадира; Кулясов Григорий Евдокимович из с. Напольного; Мальчикова Анна Антоновна; Макаров Василий Лаврентьевич; Милькин Павел Петрович; Суханкин Степан Лазаревич. Еще молодые ребята, женщины, человек 12 (я их не помню).
Мерзлая земля была твердая и рытью поддавалась плохо. Мужчины долбили землю ломами, кирками, а женщины убирали землю лопатами. Люди за день от тяжелой работы уставали. Для бригады была установлена дневная норма выработки, ее не выполнить не имели права. Все люди это понимали, зимние сумерки в декабре наступали рано. Для ночлежки наскоро были сколочены из бревен землянки. В них были установлены нары и печки-буржуйки. Вечером варили суп, картошку. Ночью жечь костры не разрешали, чтобы не было видно немецким самолетам. Каждому работнику в день давали 400 граммов хлеба. После ужина ложились спать на общие нары, не раздеваясь. Несмотря на усталость, молодежь шутила, рассказывала анекдоты, но больше говорили о войне. Женщин, у которых было много детей, два раза в неделю после работы отпускали домой, чтобы навестить детей, накормить, постирать, а утром они должны были вновь явиться на работу.
Несмотря на трудное положение, наша мать охотно согласилась рыть окопы и доты. Из нашей семьи воевал уже старший сын Андрей и несколько родственников. Она была еще молодой женщиной, на здоровье не жаловалась, ей любая работа была по плечу. Из-за того, что у нее было много детей, звали ее по имени и отчеству.
Но вот однажды с нами чуть не случилось несчастье. Наступил декабрь, выпал снег, пошли морозы и северные ветры. Дом наш был небольшой, его пострил отец временно, из тонких бревен, продувался сильным ветром и остывал внутри. Из-за этого печку топили поздно, чтобы к утру дом сильно не остывал. Однажды, поздним вечером, затопили печку, все шестеро маленьких детей сгрудились около нее и, глядя на огонь, как на камин, стали рассказывать сказки между собой про Бабу Ягу, Али-Бабу и др. Дом наш находился недалеко от леса, и слышно было, как из леса доносился противный вой волков. Время было уже позднее, мы не ложились спать, ждали прихода матери, она обещала быть. Мы ее вспоминали через каждые 10 минут. А она все не появлялась. Но вот, примерно часиков в 11 вечера, слышим резкий стук в правое окно, сначала мы подумали ветер, но стук повторился. Мы сразу узнали привычный стук матери. В окне через промерзшее стекло увидели ее силуэт. С сестренкой Машей бросились открывать дверь. Мать быстро вбежала домой, оглядела всех, все были живы, целы, и стала прижимать к себе, приговаривая: «Кто же из вас такой счастливый? Нас чуть не съели волки». Мы мать усадили к печке, чтобы согреть с мороза, а сами на корточках, кто как смог расположились вокруг нее. Она вытащила из-за пазухи 800 граммов хлеба, как гостинец, разделила на равные части и раздала нам, сказав: «Ешьте». Мы взяли хлеб, но никто не ел, смотрели на нее. Мать посмотрела удивленно на каждого и спросила: «Что случилось, почему не едите?» Мы все потянули хлеб ей обратно, говоря, что она себе не оставила. Она поняла нас и со слезами на глазах сказала, что наелась перед уходом супа, картошки, а пайку хлеба оставила нам, да еще 400 гр. дала подруга по работе, так как у нее один ребенок. А послезавтра на работе еще дадут хлеба. Но все равно никто не ел, тогда она с каждого ломтика отломила понемногу, и мы вместе с ней стали есть. Она посмотрела на нас и рассказала нам такую историю про волков.
Вчера днем бригада работала дружно и рано к вечеру выполнила план – дневную норму. Бригадир остался доволен. Вся бригада собралась вокруг костра, чтобы подвести итог, поговорить по-человечески о разном. Бригадир окинул всех взглядом и сказал: «Вот что, товарищи, вы сегодня работали хорошо, мы перевыполнили дневную норму, у кого много детей и дома срочные дела есть, отпустим на один день, а на работу – послезавтра». Двое молодых ребят убежали домой на свидание. Мать и подруга тоже пошли домой.
Сначала дорога 6 км шла лесом, затем вышла на большую поляну, занесенную снегом, длинною 7 км. И вот только они вышли из леса, прошли метров 100 по поляне и видят, как им наперерез, в двухстах метрах от них, появились какие-то странные серые силуэты, похожие на собак. Мать и ее подруга остановились, остановились и силуэты. У них горели глаза, как угольки. Мать насчитала 10 огоньков. Волки! Звери стояли как вкопанные, вероятно, обдумывая, что делать с людьми. Затем головной волк тронулся в другую сторону, а за ним и все остальные. Мать с подругой стояли в оцепенении пока волки не скрылись. До дома оставалось примерно 7 км. Они этот путь пробежали в два раза быстрее, чем ходили обычно.
К намеченному сроку окопы и доты были построены. Но они не понадобились для армии. Немцы в декабре под Москвой были разгромлены и отброшены на 100-300 км.
Все мужчины бригады, которые строили Сурский оборонительный рубеж, вскоре были взяты на фронт, многие из них погибли. Сорокин Михаил Иванович был тяжело ранен в бою, награжден орденом Славы 1-й степени, вернулся живым. Мальчиков Петр Андреевич погиб в Витебской области, там и похоронен в братской могиле. Кулясов Григорий Евдокимович погиб. Макаров Василий Лаврентьевич погиб. У Анны Антоновны Мальчиковой воевали два сына, а муж воевал под Москвой, сначала под Ржевом, затем под городом Ярцево, где шли ожесточенные бои. Там и погиб. В поселке Глинка около железнодорожного вокзала сооружен над братской могилой большой мемориал, где похоронено 2800 бойцов Красной Армии. Фамилия Мальчикова Ивана Андреевича написана по алфавиту в центре мемориала (она не узнала об этом при жизни). На руках у Анны Антоновны осталось 6 маленьких детей, но и она встретила День Победы со слезами на глазах, радостно, потому, что, наконец, война закончилась нашей победой.
А. МАЛЬЧИКОВ.