Весна-краса
Наконец-то опять дождались, ты пришла.
Стало как-то светлей на душе от тепла.
Словно вечность прошла, как был долог твой путь.
Я с тоской жду тебя, так лишь суженых ждут.
Ты приходишь раз в год, ты мне снишься во сне.
Жаль, что не суждено живописцем стать мне.
Я достал бы мольберт да и с кистью в руке
На холсте написал твой прекрасный портрет.
Но в руке лишь перо да бумаги листок.
Как на нем описать всю палитру цветов,
Твой цветной сарафан и зеленый наряд,
Как волнует меня васильковый твой взгляд?
А соблазн так велик, я не смог устоять
Про творенья твои пару строк написать,
Как работу свою начинаешь с нуля,
День и ночь одеваешь ты леса и поля.
Вот стоит лес весной, принаряженный весь.
Чистый воздух висит, льется свет из небес,
Клены шепчут листвой, под заливистый хор
Птицы в чаще густой свой затеяли спор.
Все вокруг оживилось, стал загадочным лес,
И березки стоят хоть сейчас под венец.
Дарит нам аромат за окошком сирень,
А рябине кудрявой здесь соперницы нет.
Я, как в детстве, пленен белым цветом черемух,
Без оглядки бросаюсь я в сиреневый омут.
Я тобой очарован, белоснежный жасмин.
Словно в сладостных грезах я стою перед ним.
Пью я запах рябины, как бальзам, по утрам.
Полной грудью вдыхаю благородный нектар.
И сады по весне словно сказочный рай.
Как прекрасен весной благодатный наш край!
В.Ермолаев, с.Порецкое.
Евгений Михайлович Инюшкин родом не из Порецкого, но считает себя коренным поречанином. Здесь родился его отец, берет начало их род. Отец был военным, стал военным и Евгений Михайлович. Он музыкант полкового духового оркестра, дислоцированного в г. Моздок Северной Осетии (Алания). У него два сына, тоже военные, один из них пошел по стопам отца, играет в том же ансамбле, другой офицер, служит в Нижнем Новгороде.
Редко, но, бывая на родине предков в Порецком, Е. Инюшкин старается как можно больше узнать об истории села, изучает его окрестности, любуется природой Поречья. Пишет стихи. Вот одно из них про наше Порецкое, которое написал после своего очередного отпуска, проведенного на родине.
Родное село
Село Порецкое, родное,
Такого больше не найти.
Оно совсем не молодое,
Четыре века позади.
Его в поречье основали,
Страны историю творя,
Москвы и Углича бояре,
Потомки грозного царя.
Оно в пожарах устояло.
Из пепла избы возвело.
И беды оползней познало,
Но не погибло всем назло.
Село церквами знаменито,
А колокольня через мрак
Уставшим путникам защита,
Она им служит как маяк.
Село спокойно и надежно
Стоит над водами Суры.
И Инюшкиных род, возможно,
Берет начало с той поры.
Моздок, Северная Осетия
2008 г.
В 2006 г. Маша окончила Семеновскую среднюю школу. В тот же год поступила в Чувашский государственный педагогический институт сразу на два факультета: учитель начальных классов и информатики и английского языка. Учится на отлично и получает повышенную стипендию. Стихи пишет с пятого класса и свое перо впервые «опробовала» на страницах «районки». Это стихотворение она написала ко Дню учителя и посвящает его своим учителям и родной школе. Мечта Маши – не только учить детей, но и самой учиться дальше в аспирантуре. Об этом рассказала мама третьекурсницы Татьяна Викторовна, почтальон отделения связи « Семеновское». А еще она по секрету рассказала, что в ее родном селе газету «Порецкие вести» выписывают в каждом доме.
Родная школа
С любимой школой я давно рассталась,
А кажется, все было лишь вчера:
Меня за парту маленькой девчонкой,
Совсем глупышкой мама привела.
Мелькали годы, все вокруг менялось –
Уроки, классы, вырос круг друзей.
И незаметно детство вдруг умчалось
В страну счастливых радостных затей.
День пролетает в суматохе, скоро,
А ночью часто снится мне во сне:
Моя родная старенькая школа
Дверь в жизнь большую отворяет мне.
Мне снится школьный бал и педагоги,
Их лица с грустью, с гордостью за нас,
А впереди – ширь столбовой дороги...
Но наступает пробужденья час.
С утра все начинается сначала,
Секунды на раздумья даже нет,
Но ждет душа, чтоб снова ночь настала
И в жизнь опять ворвался детства свет.
Теперь уж старой школы нет, другая,
Красивая и новая стоит.
И все же снится старая, родная,
Дверь отворяет и к себе манит.
Но время повернуть – не одолеем!
Того, что было, нам не возвратить.
Ребята! Не спешите стать взрослее,
Старайтесь каждым мигом дорожить!
М. Кузнецова,
студентка 3 курса ЧГПИ, с. Крылово.
Про кота Мейсона и его друга Рыжика
Бабушкины стихи Данилке
До нашего колодца
Тропинка бежит-вьётся.
А на тропинке два кота
Шипят друг против дружки.
И встали дыбором у них
Усы, хвосты, макушки.
Чего не поделили?
Вчера друзьями были.
Сидели на тропинке
И вместе грели спинки
И белый кот, и рыжий кот.
А нынче вон как зло берет!
Да вы задиры, братцы?
Надумали подраться?!
Вот зачерпнула я воды
И, чтобы не было беды,
Плеснула на вояк я.
И разбежались кто куда,
Мне помогла очень вода,
Не состоялась драка!
Антонина Дугаева,
с. Порецкое.
Пока я не знаю усталости
Когда я весенней порою
Смотрю на озерную гладь,
Сердечко мое ретивое
Сильней начинает стучать.
Как будто оно говорило:
“Смотри и запомни на век,
Природа сие сотворила,
Чтоб в радости жил человек”.
Я истину эту святую
Запомнил и множество лет
Не рву, не ломаю впустую,
Природа ж мне дарит в ответ
Здоровье, спокойную старость,
Способность стихи сочинять.
Пока я не знаю усталость,
В свои уже семьдесят пять.
А все потому, что с природой
Всегда я на “Вы” говорил.
Но честно скажу, что немного
Я удой работать любил.
Г. Лазарев,
г. Чебоксары.
Незабываемые встречи с природой
Владимир Родионов
У охотников, которые с вниманием и пониманием относятся к природе, есть незабываемые встречи и впечатления, которые сохраняются долго в памяти. Некоторые из них запоминаются на всю жизнь…
Тихий, спокойный лесной поселок Краснобор, а столько шуму-то и разговору у лесника на Свербевском кордоне. Это в восьмистах метрах от Краснобора.
Лесника почему-то величали Французом. Его жену Соньку порвала рысь. Надо бы в больницу везти. Белым днем лесная кошка набросилась около кордона на женщину. Та, спасаясь от нее, залезла под телегу, запряженную лошадью. Лошадь тоже рысь поцарапала. Но, вроде бы, все обошлось, серьезных ран нет…
Поздним осенним вечером нас приютил опытный охотник в с. Гарт. Забившись в угол, я внимательно слушал его рассказы о медведях.
– Набьют медведи тропы в оврагах перед залеганием в берлоги, а у меня два больших медвежьих капкана. Поставлю их на тропах, они бросают ходить, набивают другие. Не могу никак их поймать. За советом в Ибресинский район ходил к охотникам-медвежатникам.
Четырех медведей поймал капканами старый охотник.
А волна воспоминаний накатываются одна на другую…
Однажды разговорились с хорошо знакомой пожилой женщиной о реке Киря, о засурском лесе, о жизни. А она:
– Я, когда девчонкой была, по Кире-то лес сплавляла.
«Лес она сплавляла, – размышляю. – Пятнадцатилетней-то девчонкой! Ладно бы зрелой женщиной».
Вот было время!
Один старожил на Красноборе мне рассказывал, что когда-то здесь были узкоколейки, по которым вывозили лес. Свалили лесорубы огромный дуб, а в нем шестьдесят два кубометра оказалось. Загрузили дровами целый вагон. Несколько раз переспрашивал рассказчика: не напутал ли чего, старый? Трудно все же представить такую громадину-исполина. Да нет, старик был в своем уме, жив-здоров и сейчас.
– А ты запиши для себя, если тебе интересно, – спокойно напоминал он.
Были же гиганты в засурских лесах!
Частенько вспоминаю весенние глухариные тока. Весь такой важный, какой-то «дутый» глухарь на сосне в лучах восходящего солнца. И поздний гусиный клин, который застал тебя на озере. После выстрела один чисто битый гусь упал чуть ли не на голову. Волчьи набеги, порванные овцы и гуси, разоренные медведем пасеки, убитые быки. Были удачные охоты на волков, добытые с хорошей лайкой две великолепные рыси. И как весь вечер я провозился с ними, с большим удовольствием обрабатывая драгоценные трофеи. И многое, многое другое…
Все это будет волновать и будоражить душу при воспоминании всегда. Разве все это забудешь? Или же вот это.
…Стояла удивительная осенняя тишина, ветра не было. Слышно было только, как падали золотые листья у ног. Да где-то в сухой траве деловито шуршала лесная мышь. Повсюду разбросала свои земные яркие краски золотая осень Засурья. Часть листвы ветер собирал в небольшие кучи. И вот эту тишину и прелесть осени нарушил могучий волчий вой.
Значение волчьего воя учеными мало изучено. И многие специалисты по-разному оценивают его значение, полагаясь больше на домыслы и догадки. И описать волчий вой, его силу и прелесть не так-то просто. Но могу сказать определенно: волки выли и еще как выли. Выли с огромным чувством и вкусом, видимо, осознавая то, что они делают.
Мне сначала очень хотелось выстрелить на дальний край вырубки, где начинались глубокие овраги. Но из-за волчьего воя, этого удовольствия, в которое, кажется, волки вкладывали всю свою волчью душу, я передумал.
То высоким и нежным голосом «солировала» волчица, или же начинал выть волк, а волчица подвывала ему, то их вой сливался, то вновь расходился, и в это время, словно пробуя голос, подхватывали леденящие душу ноты взматеревшие за лето волчата. И тогда в осеннем лесу стоял мощный непередаваемый долгий гул всей волчьей семьи, наводящий ужас на все живое, от которого, как говорят охотники, в жилах стынет кровь.
Меня удивляло то, что от этого вокального занятия волки, кажется, получали огромное удовольствие.
Когда волки вдоволь навылись и стали замолкать, потрясенный от душевного волчьего воя, я с трудом пересек плотный молодой ельник и вышел к дороге…